КРАВЧЕНКО НАТАЛИЯ МАКСИМОВНА (Саратов, Россия)

КРАВЧЕНКО НАТАЛИЯ МАКСИМОВНА (Саратов, Россия) Филолог, член Союза журналистов, работала корреспондентом областного радио, социологом, редактором издательства. С 1986 года читаю публичные лекции о поэтах разных стран и эпох. С 1995 года – автор и ведущая литературно-музыкальных вечеров «Поэзии серебряные струны» в Саратовской областной универсальной научной библиотеке (Горького, 40). Автор восемнадцати книг стихов, эссе и критических статей. Публиковалась в литературно-художественном альманахе "Саратов литературный" (2000), в приложении к журналу "Арзамас" "Зелёная лампа" (Нью-Йорк, 2003), в журнале "EDITA" (Германия, 2010), в Интернет-альманахе "Порт-Фолио" (Монреаль, Канада, 2010), в журнале "Русское литературное эхо" (Израиль, 2011), в журнале "Сура" (Пенза, 2011), в Интернет-альманахе "45-я параллель" (Москва, 2011). Лауреат 13-го Международного конкурса поэзии «Пушкинская лира» (2-е место) (Нью-Йорк, 200З). Победитель интернет-конкурса юмористических миниатюр "Давайте посмеёмся"(1-е место), организованного порталом "Планета писателя" (2010). Финалист 5-го Международного конкурса русской поэзии им. Владимира Добина (Ашдод-Израиль, 2010). Номинант Международного конкурса "Согласование времён" на Турнир поэтов (Киев, 2010). Дипломант Международного поэтического конкурса "Серебряный стрелец" (Лос-Анджелес, США, 2011).

МАРИНА ЦВЕТАЕВА «Всю жизнь напролёт пролюбила не тех», — мне слышится вздох её грешный. Что делать с тоской безутешных утех, с сердечной зияющей брешью? Что делать с расплатой по вечным счетам, с ознобом нездешнего тела? Любила не тех, и не так, и не там... Иначе она не умела. У гения кодекс иной и устав. Он золото видит в отбросах. Любить... Но кого же? — мы спросим, устав. Пред ней не стояло вопросов. Ей жар безответный в веках не избыть. Любой Гулливер с нею — хлюпик. О, если бы так научиться любить! С тех пор так никто уж не любит...

* * * Ошалев от любви и обиды, я пишу по горячим следам. Не подам ни руки Вам, ни виду, ни надежды я Вам не подам. Лишь одно я скажу напоследок, отрясая Ваш прах с моих ног: этот стих — словно памятный слепок, маска смерти с любви, эпилог. Это слабость была или прихоть — не заманит вовек западня. Я о Вас и не вспомню! Но Вы хоть, иногда поминайте хоть лихом, хоть на миг вспоминайте меня.

* * * Взвалю на чашу левую весов весь хлам впустую прожитых часов, обломки от разбитого корыта, весь кислород, до смерти перекрытый, все двери, что закрыты на засов, вселенское засилье дураков, следы в душе от грязных сапогов, предательства друзей моих заветных, и липкий дёготь клеветы газетной, и верность неотступную врагов. А на другую чашу? Лишь слегка ее коснётся тёплая щека, к которой прижимаюсь еженощно, и так она к земле потянет мощно, что первая взлетит под облака.