Дм. Быков. Беженское

 Не бойся беженцев, Европа. Напасть, конечно, тяжела, но ты со времени

потопа немало бед пережила.  Бывали римские пороки, интриги, шорох
шептунов и византийские уроки, как учит Тихон Шевкунов… Уж сколько раз
твердили миру:  не все тебе беситься с жиру — отныне будет кровь
рекой, потопчет гунн твою порфиру (порфира — красный плащ такой)… Не
раз, тебя похоронивши, блистали лучшие умы от душки Шпенглера до
Ницше; и ярче всех блистали мы.  Все эти мрачные пророки опять твердят
свои слова, свои мечты, свои уроки… Они мертвы, а ты жива.

В который раз испортив имидж, скрививши рот, потупя взор, — куда
деваться? — всех ты примешь, как принимала до сих пор.  Куда ты
денешься, товарищ?  Ведь это ж люди, а не хаш!  Ты впустишь их, и
переваришь, и всем пособие раздаш.
Хотя вы все, конечно, говны, и все задаром жрете хлеб, и бездуховны, и
виновны, и нет у вас духовных скреп, — но вы же люди, а не звери, и вы
повинны в их судьбе, и миллион по крайней мере пустить обязаны к себе.
Уже премьер финляндский Юха, увидев хаос и развал, явил пример святого
духа и беглых в дом к себе позвал!  Весь мир его за это лайкнул — и
ведь допросится, чудак: нагрянут семеро по лавкам, а сам с женою на
чердак.  И мы в широком нашем стиле, как Жириновский заорал, давно бы
их к себе пустили — Сибирь осваивать, Урал, но не бегут!  Должно быть,
чуют необоснованную дрожь.  Не то чтоб наци их линчуют, не то чтоб
климат нехорош:  нацисты что? — ручная свора, и почвы тоже вери гуд, а
просто чувствуют, что скоро отсюда тоже побегут.



Когда сорвется весь зверинец и побежит с привычных мест — к тебе
приедет не сириец (сириец Австрию не съест); не бойся смуглого
ливийца, не бойся негра (цыц, расист!), но если мы к тебе явиться
задумаем — тогда трясись.  Уже мы Лондон завалили, вся пресса ихняя
орет, и там теперь, как в Тель-Авиве, на четверть бывший наш народ;
уже французов потеснили, освоив их язык родной… Дрожи, коль скоро из
России к тебе волною хлынет гной, весь этот новый свет с Востока, ex
oriente типа lux — гнойник у нас напух настолько, что я за вас уже
молюсь!  Весь цвет российского народа, владельцы местного бабла… Гроза
семнадцатого года, положим, здесь уже была, Отчизну многие теряли, —
но это ж лучшие умы, тогда к вам хлынули дворяне, а нынче — нынешние
мы!  Бандиты, мыслящие матом; попы со скрепой в голове; нацист;
патологоанатом с телеканала НТВ, вся злоба бешеная наша, срамная каша
лже-идей, вся эта ложь, вся эта Раша, что называется, тудей…
И вот тогда — держись, Европа.  Придут такие времена, что ты
припомнишь рифму «попа» и ей накроешься сполна.